Война колдунов. Вторжение. - Страница 115

115

— Нет… кажется, нет…

— Уверен, как раз Креол ему в этом и посодействовал, — усмехнулся Шамшуддин. — Хотя странно, что наш Верховный оставил такую ценность в руках другого, очень странно… Он все-таки очень долго исследовал адамант, очень жадно его искал и собирал. А вот меня это никогда не привлекало…

— А кроме этих шести оружий еще что-нибудь было?

— Существовали адамантовые слитки, не ставшие оружием… тоже очень немного, но все же… У нас в Гильдии довольно долго хранился один такой крохотный слиточек — размером с полпальца… Впрочем, многие маги все равно хотели от него избавиться, не желая навлекать на себя гнев богов. Не все же были так самоубийственно безрассудны, как наш Верховный. Помню, одно время он даже пытался собрать по миру все такие крохотные слиточки — слитых воедино их могло хватить на седьмое оружие…

— А из одного нельзя было? Например, наконечник для стрелы могли бы…

— Никто не брался, — покачал головой Шамшуддин. — С адамантом невероятно трудно работать — ведь это вещество почти абсолютно неразрушимо. Единственный способ его разрушить обнаружил Креол — прямо при тебе, дева моя. Как выяснилось, адамант разрушается в теле сильного бога, в момент его гибели… а никаких других способов, похоже, нет. Поэтому перековывать адамант… ну, тут как с жонглированием. Любой сколько-нибудь умелый жонглер может жонглировать большими булавами, но попробуй-ка проделать то же самое с булавочными головками! Нужен артефактор посильнее, поумелее нашего Верховного, чтобы выковать из адаманта нечто размером с наконечник стрелы… о, а это что такое?…

Не договорив, Шамшуддин вскочил со стула и перевесился через оградку, внимательно разглядывая горный ландшафт. На востоке уже заалел закат, и на горизонте стала видна пока еще крошечная скала с причудливым выступом — словно крючковатый клюв хищной птицы.

— Знаешь, дева моя, я бы на твоем месте чуток вздремнул, — посоветовал Шамшуддин. — Через час-другой будем приземляться.

— Да нет, я уж лучше попробую все-таки генератор починить… — вздохнула Ванесса, доставая из кармана отвертку.

— Успеха. А если как-нибудь опять нападет бессонница — старый маргул с удовольствием еще побрюзжит о былых временах… — улыбнулся Шамшуддин.

Глава 25

Западно-Нумирадская равнина. Эта огромная плоскость привольно раскинулась на западе крупнейшего рарийского материка. Между Ларийским морем и горами Аррандрах, между Великим Серым океаном и горной цепью Сталибы. На этой равнине разместились Лария и Рокуш, проложив между собой достаточно произвольную, неоднократно менявшуюся границу.

Западно-Нумирадская равнина очень богата рельефами. Строго говоря, это не одна равнина, а множество отдельных возвышенностей и низменностей. Местами встречаются гряды холмов и даже небольшие каменные кряжи.

Резко выделяется север — над ним хорошо поработали ледники, постоянно сходящие со Сталибов. Именно они высекли множество озер, в том числе такое огромное, как Шуэнь. На севере множество известняковых плато, изобилующих карстовыми воронками. На понижениях и отлогих склонах немало болот.

Однако в бассейне великой реки Готиленсе ландшафт разительно меняется. Болота исчезают напрочь, сменяясь бесчисленными речушками и ручейками. Деревни вытягиваются вдоль речных долин, окутываясь пестрым узором лугов и пашен. Почвы на юге Ларии и Рокуша тучные, плодородные, в основном — жирный чернозем. Большая часть земель освоена и населена, в отличие от сравнительно малообжитого севера.

И сейчас по одному из южных полей неспешной рысью скачут отдельные конные фигурки. Это фланкеры. Рассеявшись по округе широким полукольцом, гусарские и уланские эскадроны прикрывают походное движение войск.

Дорогу до самого горизонта запрудили пехота и кавалерия, пушки и обозные повозки. Один за другим, один за другим тянутся полки. Мимо пригорков и перелесков, мимо деревень и овражков движется бесконечная конно-людская вереница.

Цветные пятна мундиров перемешались и перепутались. Темно-зеленые мундиры гренадер, светло-зеленые фузилер и алые артиллеристов, угольно-черные кафтаны драгун, стальные кирасы карабинеров, ярко-синие ментики гусар и бледно-желтые — улан. Кивера и каски с кокардами, кистями, налобными бляхами. Большинство лиц украшены длинными усами.

Позади всех ползут полковые обозы. На каждый полк из двух тысяч шинелей приходится до сотни подвод. Канцелярские, госпитальные, провиантские палубы…

Госпитальные пока что пустуют, если не считать фельдшеров и санитаров, провиантские же нагружены так, что едва не рушатся под собственной тяжестью. Король не поскупился — щедро снабдил армию мукой, сухарями, мясом, рыбой, овощами и, конечно, множеством бочек согревающего.

Маршал Хобокен организовал контрнаступление на Ларию с всегдашней своей быстротой. Не прошло и трех полных суток с победы при Ноянде, а рокушская армия уже двинулась на запад вдоль полноводной Готиленсе. То и дело присоединяются новые полки — рекруты текущего призыва, с бешеной спешкой идущего по всем губерниям.

Генерал-аншеф Лигорден сейчас ведет войска на юго-запад. Его маршрут почти вдвое длиннее, чем у армии, вышедшей из Владеки, поэтому Хобокен приказал своим двигаться небыстро, беречь силы для грядущих сражений. Заодно и новобранцы успеют подтянуться.

По Готиленсе китовым караваном идут драккары Огненной Горы. Клан оставил во Владеке женщин, детей и немощных стариков, отправив в поход одних мужчин — могучих воинов и гребцов. Как и прежде, за штурвалом флагмана, «Чугунного Кулака», уверенно стоит Хабум Молот. Великий вождь и капитан.

115